Отцы и эти

С Сашей Хантом мы сидели в одном жюри короткого метра на кинофестивале Arctic Open. Три дня не самого плотного общения (всего-то пара кружек пива, распитых за обедом, ну и прощальный фуршет) – не слишком большой срок, чтобы понять суть человека.

Фильм оказался сложнее, чем я представлял себе его автора. И, тем не менее…

Кто-то называет «Витьку Чеснока…» road movie (дорожное кино). По-моему, слишком упрощённо, дорога здесь не полноценный участник действия, а лишь деталь естественного интерьера. Короче, не «Конвой» и не «Дальнобойщики».

Новорусская чернуха? Элементы этого отечественного киножанра безусловно есть. Но, пардон, а что тогда соцреализм? В 1987 году я работал на картине «Скорый поезд». Первая экспедиция была в Жданов (ныне Мариуполь). Без всякой географической привязки, просто именно там нашёлся отрезок железнодорожного пути, по которому можно было беспрепятственно кататься туда-сюда целую ночь. Но параллельно с нами там же снимал свою эпохальную «Маленькую Веру» Василий Пичул. Это ему моралисты кричали «как вам не стыдно такое показывать?», и в ответ получали «а вам не стыдно так жить?».

Кстати, и члены его съёмочной группы (мы жили в одной гостинице) полушёпотом говорили, что офигивают от такой работы – снимают какие-то помойки и подонков. Что поделать, ещё не привыкли. Потом в интервью Василий не раз говорил, что выбрал город своего детства из соображений достоверности – там всегда так жили. Просто в советском кино было принято показывать совсем другие семьи… где вечерами все вместе смотрят программу «Время». Вам встречались такие? Мне – нет.

Александр Хант из Ханта-Мансийска (отсюда и псевдоним). Тоже провинция… но вряд ли похожая на ту, что он снял в своём первом полнометражном кино. Скорее, это маленькие городки Василия Сигарева, где все пьют, где бьют каждого, где не любят, а совокупляются. Поголовно. Можно в такое поверить? Со сноской на киноусловности… но именно это мешает полноценному восприятию рассказанного на экране.

Весь просмотр меня не покидало ощущение, что смотрю историю из тех самых 90-х, куда таинственным образом попали современные мобильники. Впечатление усиливал исполнитель главной роли Евгений Ткачук, которого я запомнил по бандитской «Чужой». Абсолютно тот же рисунок роли, даже скучно… а ведь парень находится в статусе восходящей звезды.

Да, я давно не был в глухой провинции средней полосы России. Да, готов допустить, что время там остановилось. Но набор уродов (не только моральных, но и внешних) в одном кадре даже для меня, мизантропа, с явным перебором.

Впрочем, параллельно решается важная социальная задача. Авторы ленты показывают, кому идёт социальная помощь от государства. Вряд ли кто из смотревших ленту будет спорить, что первую часть фильма этот Витька Чеснок выглядит полным ублюдком (дальше посложнее). И его пренебрежительная фраза – «да что мне кто сделает, я же детдомовский!» - принимает совсем особое звучание. Конечно, таких детей жалко… но не стоит забывать и о генетике, и о статистике.

Ещё бросается в глаза уничижительная роль женских персонажей. Практически всех, за исключением, разве что, оператора кредитного банка. Несчастная жена Чеснока, по дури залетевшая от беспредельщика-детдомовца, тоже, оказывается, зашибает будьте-нате, и действительно страшно за будущее их общего ребёнка. Тёща… избави бог от такой. Любовница – оторви да брось, только что не плечевая путана. Встретившаяся по пути сводная сестра, вроде бы с виду вполне приличная барышня… и то связалась со шпаной. Даже случайная попутчица, подхваченная по дороге, число тарантиновский персонаж, но без шарма Умы Турман.

Что-то личное у автора? Но Александр счастливо женат и вообще молодой отец. Загадка…

В центре сюжета отношения Чеснока с неожиданно объявившемся отцом. Там такой счёт папаше, мама – не горюй! Мало того, что Лёха Штырь не хотел знать о существовании сына лет двадцать минимум, из-за него Витька в детдом попал, когда мать после ухода мужа повесилась (очередная загадка женской души по Ханту – она что, дура?!). Однако Чеснок больше вспоминает обиду на то, что ему в детдом от папаши не перепало на новый год ни одного апельсина. Мама и апельсин… ну-ну.

Но желание сплавить такого родителя в дом призрения по-человечески понятно. Со сноской на то, что яблоко от яблони… это уже будет проблема Витькиного сына. Параллельно выплывает образ папаши-Штыря, пьяницы и нищеброда (странно, что с лицом Серебрякова), какие от такого апельсины?!

И вдруг по дороге в дом инвалидов выясняется, что этот Лёха Штырь чуть ли не вор в законе. Что его вторая семья живёт на вилле, явно им самим приобретённой. Что к нему имеет счета вполне серьёзная братва (диалогу Чеснока с бандитом я просто рукоплескал, насколько это близко в реальным воровским разводкам).

Ставлю себя на место Витьки. Вот уж когда бы я папашу конкретно возненавидел. Ладно, был бы он всю жизнь нищета подзаборная… а оказался авторитетом, хозяином жизни в те годы, когда отпрыск по детдомам прозябал. Но именно в этот момент Чеснок начинает проникаться к Штырю, пытается понять и простить… здесь мне логика отказывает.

Как и в сцене, когда братва вдруг проникается примером сыновьей любови и милует их обоих. Как я понял, там на кону стояли большие деньги… в реальности подобной снисходительности в этом сообществе не бывает, в моём багаже полно обратных примеров.

И совершенно непонятен открытый финал. Сдал папу в инвалидный дом, поехал к деньгам, банковскому кредиту и непритязательной любовнице… но вдруг остановился на полдороге. Вернётся, чтобы забрать папашу? Будет с ним вместе до конца жить и обихаживать? Может, заодно к жене вернётся, сына начнёт растить-воспитывать?

Извините, но в перерождение таких Чесноков, каким этого показали, я не верю. По причине знания жизни.

Несмотря на всё вышесказанное, первый полный метр Ханта отнюдь не безнадёжен. Отличный актёрский тандем Серебряков-Ткачук, которые даже молчат выразительно. Очень к месту подобрано музыкальное сопровождение, стильно подчёркивающее карикатурную составляющую, что-то от чёрного юмора Гая Ричи. Игра оператора с цветом, от сугубо зелёного до радикально жёлтого. Потуги на политическую сатиру, например, выколотый единорог на груди идиотки-попутчицы.

Отнюдь не безнадёжно… хотя и не Голливуд.

Леонид Черток  ИА RUSNORD